Интернет-журнал

мнения о всяком достопримечательном

Из второй главы второго тома этого киноромана вынес жизненный урок: хороший командир всегда заботится о благе подчиненных и думает за них.

Даже если они пока не подчиненные, а он не командир.

У «Игры Престолов» полно косяков. Сценарий часто блукает меж трех сосен. Актерам не всегда веришь. Детишкам смотреть не стоит, всякое можно увидеть.

Почему смотрю? Потому что случаются серии вроде девятой шестого сезона, «Битвы бастардов». В ней все лучшее, что есть в этом сериале. Даже если не смотрите — посмотрите ее, как отдельный фильм.

в основе всякого существования для китайцев лежало не просто бытие, нечто сущее и мыслимое, а некое возбуждение, действие, аффект (гань), соотношение, сила гармонии – реальность совершенно самодостаточная, в себе полная, опознаваемая только по ее следствиям, отчужденным следам. Уже в древнейшем китайском каноне «Книга Перемен» она определяется как нечто мгновенно и беспрепятственно проницающее все планы существования и в этом качестве воплощающее духовное начало мироздания, ибо дух, по китайским представлениям, «достигает всего без усилия». Причастность к этому бытийному аффекту дает непосредственное и полное знание о мире, равно аффективное и умственное. Конечно, это возбуждение имело очень разные проявления. Китайцы видели его действие и в способности магнита притягивать железные предметы, и в явлениях «симпатической магии», во взаимном влечении живых существ и, конечно, в способности людей к духовному общению. Таким образом, мировое «возбуждение» имело множество иерархических уровней, соответствующих различным степеням одухотворенности бытия, а в человеческой жизни – просветленности духа. Высшая форма «возбуждения» доступна мудрейшему из людей, сознание которого, подобно чистому зеркалу, безупречно отражает, выявляет все воли и образы света. Пустота зеркала, лишенная глубины, – прообраз пустоты мирового целого. Не имея своего частного взгляда, мудрый дает быть всем взглядам, выявляя их в пустоте своего сознания-зеркала; пустоте, не позволяющей зафиксировать различие, но утверждающей чистое, качественное различение.

Считалось, что это вселенское возбуждение действовало в единой субстанции мироздания, столь же материальной, сколь и духовной, заключающей в себе полноту бытийных свойств всего сущего. Китайцы называли ее ци. Подлинное взаимодействие, по китайским представлениям, происходит в пространстве «единого ци» универсума и носит характер резонанса, эха, ревербирации или даже мгновенного отражения в зеркале. То же ци есть среда и сила первичного знания, которое, как преемственность, чистая аффективность единичных моментов бытия, исполнено «внутреннего трепета» (М.Анри). Быть мудрым по-китайски – значит оставить, пред-оставить полю «единого ци» спонтанно совершать свои бесчисленные (и поэтому нефиксируемые) метаморфозы. Чем свободнее циркулирует ци в организме, тем живее, чувствительнее и, следовательно, просветленнее дух. В свете ци родовая полнота жизни, ее «вечно зеленеющее древо» оказывается несравненно важнее ее любого субъективного образа и притом оправдывает каждое индивидуальное существование.

Между тем природа ци как превращение, событие не имеет ни сущности, ни идеи, ни формы. Событие изначально пусто, неопределимо и непознаваемо, значимо отсутствует в мире вещей и, по сути, рассеивается, растворяется в мире бездной бесконечно утончающихся метаморфоз, скользит по границе всех жизненных миров. Оно имеет свою парадоксальную логику: мельчайшая метаморфоза равнозначна мировой катастрофе, обновлению вселенной. Событие есть в конечном счете чистая эффективность без видимого эффекта и даже воздействия. Его нельзя «организовать», ему можно только на-следовать. Оно и есть та среда или условие, в котором сходится несходное, соотносится несопоставимое. Опознание события требует не абстрагирования, а развития способности тонкого различения, осознания временной текучести, одним словом – повышения духовной чувствительности.

http://www.sredotochie.ru/o-telesnom-soznanii/

Евгений Максимович Апостол трудится в неуютном мире Приграничья мозгами, ногами и языком. Коммерсант он. Вот лежит у вас кабель без дела, место занимает. А Евгений Максимович знает мужика, приятель которого своему знакомому десяток катушек с ба-а-альшой наценкой продаст. И как раз (краем уха слышал) в те края обоз чуть ли не порожняком идет.

Опять же способность у Евгения — будущее видит. Пусть смутно, недалеко, все равно в работе подмога. И в сохранении жизни. Он ведь в Приграничье не один такой одаренный. С тех пор, как три сибирских городка провалились промеж миров и измерений, многие граждане навострились молниями кидаться или пули на лету сбивать. И всяк потеплее местечко ищет. Оно неудивительно, когда 9 месяцев в году стужа лютая, а остальное время — 20 градусов вполне себе жара.

Колдунство колдунством, а проблема перед героем стоит бытовая: денег нет. Так, чтобы много и разом. Чтобы и бизнес раскрутить, и уровень жизни подтянуть. А потому, когда на горизонте нарисовалась немалая сумма на халяву, Евгений резво взялся за дело.

Чем аукнулась Апостолу любовь к легкому заработку, читайте в книге «Ледяная Цитадель». Продолжение — «Там, где тепло» — увозит энергичного бизнесмена из полубандитского Форта в Северореченск, городок строгий, но мирный. Впрочем, деловые способности нашего героя подняли на уши и его.

Почему стоит прочесть эти две книги — как и всю серию о Приграничье?

В них работает «феномен Сталкера» (про игрушку речь). Будничные пейзажи и люди «из-за окошка», попавшие в фантастические условия. Вроде знакомо и понятно — и в то же время по-другому. Едешь на «Газели» по разбитому асфальту между хрущевок, а в кузове пиромант нечисть стылую святой водой поливает да огнем из ладони поджаривает.

Персонажи человечные: сглупить могут, выпить, ругнуться. Покопайся, среди своих знакомых и Напалма найдешь, и Гамлета, и Селина с Маринкой. Бодрое развитие событий подкреплено адекватным изложением. Люди у Павла Корнева разговаривают как люди: отрывисто, коротко, перескакивая с темы на тему. Курят, треплются, слоняются без дела: не все ж сюжет вперед толкать. При этом книги читаются легко, темп повествования выдержан, «воды» исчезающе мало, язык — литературный.

Бодрый фантастический боевик пополам с производственным романом.  Сам перечитываю третий раз и вам советую.

Зрение пришло в норму — но легче от этого не стало. Мороз вцепился в щёки и нос, и я немедленно пожалел, что не сообразил надеть балаклаву. На улице оказалось не просто холодно, а холодно невыносимо. Небо прояснилось, и ледяной воздух жёг ноздри при каждом вздохе.

— Экомаг съесть не забудь, — предупредил Напалм Марину и достал пачку сигарет. — Это мы кабаны, а тебе придётся таблетки кушать.
— Я с утра уже выпила.
— И это правильно, — кивнул пиромант и взглядом заставил сигарету загореться.
— Завязывай с этими фокусами, если спалиться не хочешь, — одёрнул я его и спустился с крыльца.
— А, чёрт! — сообразил Напалм, что едва не прокололся. — Специально же ещё зажигалку с собой взял. — И он продемонстрировал мне одноразовую пластиковую зажигалку. — Всё, теперь полная конспирация!
— И куда нам теперь? — Марина окинула взглядом запорошенные снегом ларьки Торгового пятачка, меж которых только начинали бродить вернувшиеся с ночевки в Форте хозяева. — Кто-нибудь знает?
— К видеосалону, Селин там должен быть.
— Уверен?
— Разумеется.

Скрипя промороженным снегом, я первым зашагал по тропинке и сразу понял, что долго тащить две сумки точно не смогу. В спине так и похрустывало, а под лопаткой и вовсе опять заворочалась стихшая было за ночь боль.

Но не отдавать же баул обратно Марине?! Вот ведь!

И это последний из рассказов о Маугли.
Р. Киплинг

Это было хорошее время, но оно, похоже, закончилось. Страна — да что там страна — весь мир уходит в резкий поворот, что нас там ждет на новой трассе, никто, похоже, не ведает.
Вот это ощущение конца привычного мира — самое ценное и самое пробирающее в «Шестом Дозоре». Писатели, которые настоящие, не просто чувствуют изменения структуры мира — они их транслируют.
Вадим Нестеров

Укрепился духом и дотерпел до начала продаж электронной копии «Шестого Дозора». Прочел залпом за 12 часов, и это ответ на вопрос, стоит ли она потраченных средств и времени.

За несколько месяцев до выхода перечел первые пять книг сериала, что и вам советую. Шестая растет из них… ну, как Росток, источник ведьмовской силы, из горшка.

Книжка вышла на славу: легкий тон, привычный мягкий юмор автора (по текущим новостям прошлись, о подростках-пубертатах пошутили, Крапивину и Бекмамбетову реверанс сделали) грамотно уравновешиваются нарастающим напряжением. Чувствуешь, что среди обыденных для серии приключений зреет Большой Финал — и «малой кровью» уже не отделаться.

О нем умолчу: не буду лишать удовольствия. Сам Сергей Васильевич не скрывает: «Это последняя книга о Светлом маге Антоне Городецком».

Грустно, граждане. Выйдут новые книги в межавторском проекте «Мир Дозоров», но в них вряд ли появятся чудесно подходящие к тексту песни «Пикника», сложные этические парадоксы и меткие слепки современных книгам Москвы, москвичей, России. То, что Лукьяненко умеет как никто иной.

Но зато попрощаться с читателем выйдут старые друзья. Егор — за 16 лет, прошедших с выхода первой книжки, он таки избавился от юношеского максимализма. Раздолбай Лас и преданный Алишер. Конечно, ставшие почти родными Гесер, Завулон и компания. Даже — спойлер-спойлер! — испепеленный инквизитор Витезслав на миг покажется! А с ведьмами и вампирами пообщаемся непосредственно в естественной среде обитания.

Последний бой Антона закончился. Мир — посмотрите за окно — устоял и, как всегда, ничего не заметил. Рассуждения, стоит ли того слезинка ребенка или человеческая жизнь, оставим теоретикам. А гражданин Городецкий в критические моменты действовал, исходя из реалий.

Вряд ли автор снова напишет о Дозорах. История закольцевалась, свелась воедино и завершилась.

Но надежда жива ;-)

Воспользовавшись затишьем в трудах праведных, за три дня одолел книгу Андрея Мартьянова (и Елены Хаецкой) «Без иллюзий».

Написана она в жанре альтернативной истории, и от истории в ней куда больше, чем от фантастики. Ничего сверхъестественного; лишь несколько событий произошли иначе, несколько человек поступили по-другому.

Начало 40-х, расцвет гитлеровской Германии. Рассказывает реальный и весьма известный (даже в «17 мгновениях весны» мелькал) персонаж — Альберт Шпеер. Не самый большой гад среди нацистов, в реальной жизни признавший свою вину во время Нюрнбергского процесса и отсидевший 20 лет в тюрьме. Талантливый ученый-архитектор, «любимчик Гитлера», ставший по его приказу рейхсминистром вооружений и боеприпасов. Помер в 76 лет, навещая любовницу.

Как патриот и профессионал, он добросовестно выполняет свои обязанности, не смущаясь нажитыми врагами и не чураясь жестких средств. Но тем страшнее ему сознавать, что любимая Германия катится по наклонной. Победоносное наступление на СССР захлебывается не только на фронте, но и в тылу. Молодая, сильная, свежая страна, чудом восставшая после поражения в Первой Мировой и приумножившая свои силы благодаря решительным действиям национал-социалистов, обрюзгла и отупела от бюрократии, коррупции и некомпетентности.

Стоит Шпееру дойти до мысли, что Германии остро необходим мир хотя бы на одном из фронтов, как он видит документальные свидетельства зверств гитлеровцев на оккупированных территориях. Погибших жалко, но сильнее жалости страх — рейхсминистр понимает, что прощения им не видать, и «лечить» эту систему поздно: нужно резать по живому.

Вот только основа ее — человек, о посягательстве на которого партайгеноссе Шпееру и подумать страшно…

В ставке понимали серьезность положения, и Гитлер, как обычно экспромтом, предложил направить в район русского наступления готовые «Тигры». Да, машин всего шесть, но, как три недели назад заявил фюрер: «…С ними ничего не может случиться! Они неуязвимы и могут разбить любое танковое наступление противника». Осторожные возражения фронтовых генералов о том, что «Тигры» вряд ли устоят против тяжелой артиллерии противника или массированной атаки силами, допустим, танкового полка, были отметены — ничего равного этой машине нет!

Я получил недвусмысленный приказ: как можно скорее «отгрузить» готовые образцы 501-му и 502-му тяжелым танковым батальонам, в мае этого года переформированным в Эрфурте специально под новую технику из тяжелых рот истребителей танков. Предложение дождаться, когда промышленность выпустит еще хотя бы двадцать — тридцать «Тигров» для качественного усиления боевых частей, не прошло, как я ни бился.

В итоге «Тигры» отправились железной дорогой в распоряжение группы армий «Север». Причем, как водится, не обошлось без глупейших накладок. «Хеншель» фирма в основном вагоностроительная, один из крупнейших в Европе поставщиков железнодорожного оборудования, паровозов и платформ. Но и здесь проявилась ужасающая несогласованность между гражданским и военным производством, каковая привела к очередному конфузу — в июне выяснилось, что танк попросту не влезал ни на одну из серийно выпускаемых транспортных платформ «Хеншеля», ни по массе, ни по размеру. В Рейхе не оказалось ни единого вагона, способного перевозить груз в 60 тонн!

Мне пришлось срочно вмешаться и устроить нагоняй инженерам корпорации, целиком поглощенным техническими аспектами своего танка и напрочь позабывшим об ограничениях, налагаемых железнодорожной инфраструктурой. Новая шестиосная платформа SSyms была спроектирована и изготовлена прямо-таки в рекордный срок, но вот незадача — теперь забыли о железнодорожном габарите, изменить который можно только перешивкой колеи, расширением тоннелей, радиусов поворота пути и в итоге закономерным банкротством Германии на следующий же день.

Тут я впервые за время министерства сорвался и пригрозил, что если немедленно, — то есть завтра, а лучше сегодня к вечеру! — выход найден не будет, последуют самые печальные для конструкторов и руководства «Хеншель» выводы. Попросту я мог нажаловаться Рейнхарду Гейдриху, способному пустить в ход репрессивный аппарат. Как следствие, кое-кто провел бы незабываемый отпуск в Дахау.

Надоело, честное слово! Это война, а не загородная прогулка с пикником!

К моему безмерному удивлению, решение предоставили спустя несколько часов: для соответствия габаритам придется снимать с шасси танков внешние катки и во время транспортировки использовать узкие гусеницы в 520 миллиметров. Что, само собой, повлекло новые расходы — металл, рабочее время, загруженность станков, — но делать было нечего.

Когда я рассказал о бурных событиях, развивавшихся летом вокруг платформ для «Тигров», Гудериану, опальный генерал-полковник не знал, смеяться ему или плакать. Заметил только «Везде у нас так!» и посетовал на типично германское пренебрежение всем, что не входит в зону ответственности одного конкретного исполнителя, будь это примитивный стрелочник или конструкторский коллектив. Ну и отсутствие внятного технического задания со стороны заказчика, обязанного предусмотреть логистические габариты, тоже сыграло немаловажную роль.

Имя непосредственного заказчика мы отлично знали — Адольф Гитлер. На совещании в штабе командования сухопутными войсками Германии 26 мая 1941 года именно фюрер настоял на концепции тяжелого танка.

«Без иллюзий» увлекла меня взглядом на войну со стороны врага. Как версия, и вполне достоверно выглядящая, того, чем жили эти люди, как оправдывали себя, ради чего развязали войну. Читаешь и видишь рейх изнутри — что на уме у простой домохозяйки и у первых лиц страны, как поставлены рабочие процессы и как люди отдыхают, чего ждут от жизни. Персонажи живые, поступки их — логичные.

При этом автора нельзя заподозрить в симпатии к нацизму: где-то на четверть книги мы «вселяемся» в брата Шпеера, танкиста, дошедшего до Сталинграда:

Но у русских все обстояло совершенно иначе. Кажется, у них вообще не существует понятия «чести». Во всяком случае, не в том смысле, что у нас, людей германской крови. Они попросту другие. Физически другие, в том нет их вины, что, впрочем, не снимает с них ответственности.

Они отступают, как и всякие азиаты, когда видят, что враг сильнее. И вдруг что-то ударяет им в голову, — упрямство, злоба, простая глупость, — и они вдруг закапываются в землю и начинают огрызаться из последних сил. Как сказал Фриц, всегда может попасться сильная и злая крыса.

Поэтому мы то проходили сквозь Украину, как нож сквозь масло, повторяя Французский поход, то вдруг застревали, буквально утыкаясь в непроходимую стену. Со всех сторон на нас откуда-то лезли и лезли, бежали и бежали — люди, танки, орудия. Мы попадали в тугой узел и увязали в нем на несколько дней, пока не уничтожали все: технику, людей. Люди, впрочем, сдавались десятками — это когда в них просыпались азиаты с их врожденной покорностью победителям и хитрой, глубинной жаждой выжить любой ценой. Были, однако, и другие, совсем дикие — эти умирали, лишь бы не склонить голову.

Поди знай сейчас, так ли они рассуждали. Вполне возможно, что да — особенно офицеры из «приличных семей», каковой были Шпееры, свидетели и участники превращения униженной родины в могущественную державу. Без иллюзий и без сантиментов, по-деловому: мы правы, потому что мы немцы и еще потому что сильней вас.

Очень насыщенная книга, но совсем не занудная, если любишь историю, то точно понравится. Продолжение вышло буквально на днях, и я уже попросил его себе на Новый год, потому что в конце такой клиффхэнгер, каких я давно не видывал.

Прочту — доложусь.

Год назад я написал о «Дивизионном комиссаре» Павла Корнева — «добротный детектив в дождливо-нуарном мире, где все фантастическое лишь „соус“ для пущей выразительности блюда».

Нынче, прочтя вторую книгу про город Осень, сообщаю: ничего не поменялось. «Без гнева и пристрастия» — та же круговерть полицейских, гангстеров, политиканов и журналистов в сумраке и слякоти застрявшего в вечном ноябре мегаполиса.

Виктор Грай снова попадает в скверную историю, перейдя дорогу нескольким серьезным людям, и снова блестяще распутывает ее. Я не стал пытаться опередить уважаемого комиссара и вычислить главного злодея первым; вроде бы понять, кто он, можно, но я предпочел смаковать повествование по глоточку, не опережая события. Кстати, возьметесь читать, попробуйте понять, кто такой Часовщик. Даже интересно, получится или нет.

Очень выдержанная книга получилась у Павла. Не назову ее захватывающей, так чтоб нельзя было оторваться. Я, например, читал добрый месяц, понемножку, за завтраком — но почти за каждым. В этой истории интересно просто бывать, и это заслуга сочного языка повествования. А что до событий, так что, скажите мне, нового может произойти в нашем мирке? Бетон, неон и ливень…

«На улице моросил мелкий серый дождик, фонари и неоновые вывески бросали отблески на мокрый асфальт. За окнами служебного автомобиля сначала проносились яркие витрины, затем магазины и развлекательные заведения сменились безликими офисными зданиями, а под конец и вовсе потянулись бесконечные пакгаузы. Район вокзала никогда не мог похвастаться особыми архитектурными изысками, но дождливым вечером он и вовсе казался на редкость унылым местом.
— Приехали, — объявил немолодой молчаливый водитель, когда впереди замелькали сине-красные огни сирен.
Я распахнул дверцу, выбрался на засыпанную гравием дорогу, и рядом немедленно оказался незнакомый сержант дивизиона транспортной безопасности.
— Специальный комиссар Грай?
— Да, — подтвердил я, прикрыл голову шляпой и спросил: — Где тело?
— Следуйте за мной.»

«Там, короче, наш современник попадает в СССР прям перед войной! Доходит до самого Сталина, все ему рассказывает…».

Опять двадцать пять! — скажет искушенный любитель фантастики. — Других сюжетов у вас вообще нет, реваншисты совковые?! Давайте уж прямо в ставку Гитлеру спецназ «Альфа» отправляйте, чего мелочиться.

Хотя завязка и впрямь жеванная-пережеванная, за книжку взялся с интересом. У писателя Буркатовского большой кредит доверия: он один из авторов великолепной игры «World of Tanks», в которой тема Отечественной войны раскрыта со знанием и любовью.

Осилил роман за три дня и остался в восторге. Будь я министром образования — рекомендовал бы в школы, к внеклассному чтению. Книга не затеряется на полке с «Моментом истины» или «Секретным фарватером». Хотя автор себя ровней им не считает и при первой возможности отказался от аллюзии на «Завтра была война«в названии.

Можно сравнить и с кинговской «11/22/63»: схожая фабула, но другие акценты. Мистер Кинг все больше про мироздание, гражданин Буркатовский — про патриотизм.

После первых же глав стало ясно. что не так уж сюжет и банален. В прошлое попадает не спецназовец и не ученый, а обычный современный веб-дизайнер категории «тысячи их». Объем знаний, полезных для страны, особенно СССР в начале 40-х, соответствующий. И пресловутая дата нападения нацистов и кое-какие подробности о ходе войны, и имеющиеся при нем чудеса техники —плеер и мобильник с микросхемами и ЖК-дисплеями не способны ни остановить приближающуюся Великую Отечественную, ни смягчить лютый напор операции «Барбаросса».

Поэтому книжка выигрышнее всего раскрывается в эпизодах военного и предвоенного быта. В них минимум «фантастического», они, напротив, очень реалистичные и живые. И это касается не только описаний боев и техники, в которых автор априори дока: настоящее, достоверное все — от учебных стрельб на МТС, от совещаний в ставке Главнокомандующего, до дальнего полета разведывательного метеорологического самолета. А шикарные панорамы? Вот Москва готовится к осаде, вот танковый клин штурмует аэродром… Или:

У крайних домов деревни показалась очередная группа. Четыре красноармейца, оскальзываясь, тащили что-то (или, вернее, кого-то) на покрытых плащ-палаткой жердинах. Идти после вчерашнего дождя по глинистой дороге было нелегко, бойцы постоянно скользили, и полверсты до замершей среди поля машины заняли у них минут десять, не меньше. У трактора остановились, осторожно поставили носилки наземь, рядом с молчащим сержантом. Тот продолжал смотреть на закат. Человек с обмотанной шапкой бинтов головой коротко застонал, когда носилки слегка ударились о кочку, открыл глаза. Сфокусировать взгляд на молча стоящей фигуре ему удалось с трудом.

— Я… Полковой комиссар… Пащенко… Назовите… себя… боец!.. — Голос лежащего был слабым, прерывающимся, но командирские нотки ухо старослужащего уловило безошибочно. Сержант вышел из ступора, как-то разом подтянулся и, разворачиваясь лицом к носилкам, вроде бы даже прищелкнул каблуками вдрабадан разбитых сапог. Не на плацу, конечно, но…

— Младший сержант Фофанов, механик-водитель второй батареи 1072-го артиллерийского полка. Осуществляю ремонт вверенной боевой техники.

— Где… остальные? — Сержант вновь поник, зыбкое ощущение плаца испарилось.

— Не знаю, товарищ полковой комиссар.

— Поня-атно… Вольно… сержант… Значит… трактор… завести не удалось?

— Нет, товарищ комиссар… Машина изношена вусмерть просто… От самой от границы идет. Последние сто верст — вообще на честном слове держалась.

— Я-асно. Орудие исправно?

— Дак вроде исправно, товарищ комиссар… Стреляло…

— В негодность привести сможешь?

— Эт-то да… Смогу, товарищ комиссар… Прицел в мешок, затвор в речку, — он широким взмахом указал на петляющую в пятидесяти метрах от дороги речушку с заболоченными, поросшими ломким осенним камышом берегами, — трактор — сожгу. Газолин есть. Только…

— Что? — говорить комиссару было уже тяжело, щеточка усов казалась черной на бледном от потери крови лице.

— Товарищ полковой комиссар! Пушка-то в порядке и снарядов штук тридцать есть еще, — Фофанов широко махнул рукой в сторону зарядного ящика, — так может, того… Может, ваши бойцы подмогнут, мы ее во-он до тех кустиков дотащим, так фриц пойдет — я хоть снаряды расстреляю? Не зря ж орудию пропадать?

Из романа вышел бы шикарный сериал, уровня «Криминальной империи». Только про людей куда более достойных. Идеологические перегибы отсутствуют: ни шапокозакидательства и идеализации Союза, ни «заградотрядов из кровавых НКВДшников».

Андрей Юрьевич Чеботарев, 1976 года рождения, все-таки сделал серьезный вклад в нашу победу. Но обошелся без «читов». Знание будущего оказалось ему в бою не многим полезнее футболки с маскотом «Iron Maiden» Эдди.

Которую тов. Сталин после серьезного разговора ему настоятельно посоветовал снять.

…разумно сделать запись, которой в этом блоге не место.

Этой осенью я часто грущу. Для меня это странно, потому что не привык — проблемы надо решать, а не грустить о них.

Но все яснее осознаю, что проблему уходящего времени решить невозможно. Даже если идеально упорядочить жизнь и заполнить ее полезным и радостным. Чем больше накапливаешь жизненного опыта, тем меньше замечаешь и радуешься тому, из чего он состоит.

А вот это уже проблема, причем стыдная — стыдная перед теми, кто живет хуже или вовсе жизни лишен.

Короче, захотелось поделиться тем, как жутко, что прошедшие 10 лет промелькнули так быстро, что многие дни помнишь лучше, чем недельнишной давности.

Дневник, что ль, завести?

В настоящее время мой дух никакой бодрости не имеет. Потому и не пишу. А смысл? Все, о чем хотелось высказаться, либо умещается в 2–3 предложения, либо уже высказано кем-то другим.

Но кое о чем сказать надо.

The Elder Scrolls Online. Неплохой тематический парк развлечений: красиво, живенько и ненапряжно, но глубины нет. Месяцок побегать вполне можно, если цена не отпугнет.

Харьковская группа «Маяк» играет ностальгическую электронную музыку с атмосферой СССР семидесятых-восьмидесятых годов. Рисуют широкие проспекты, новые типовые дома, улучшение культуры быта — царство победившего социализма. На душе тепло, потому как родное. Советую.

Продолжаю давнишний разговор про то, что для нас будет «святым», когда забудется Великая Отечественная. Если новой войны не будет, то — «если б я была царицей» — раскручивал бы идеологию труда. Как ее раскручивали в Советском Союзе, прославляя стахановцев и позоря тунеядцев. Из всех вариантов у этого больше всего шансов «зацепить» общество.

Так и вижу будущую ММОРПГ «World of Factories» — то есть, «Трудовое соревнование», конечно! Три конкурирующих завода, смесь стратегии и экшена. Сейчас звучит нудно, после соответствующей промывки мозгов — нет.

Фильм «28 панфиловцев» — нормальный фильм про Великую Отечественную, на который деньги собирают всем миром.

Есть мнение, что не стоило делать фильм именно про них. Вроде как не было панфиловцев на самом деле. Но точной информации нет, а защитники Москвы имеют право на легенду: если уж режиссер выбрал именно эту, то так тому и быть.

Есть мнение, что режиссер Шальопа мало кому известен. В противовес тому — неплохой «затравочный» отрывок. Я по кино не спец, но смотреть было интересно.

Сам денег не дал, но подумываю.

Мавр сделал свое дело, мавр временно уходит под радар — до появления повода вернуться.